Сборник "Приграничье" - Страница 301

301

Вампирша ничего не ответила, и я так и не понял, согласилась ли она принять мою легенду или нет. Да ну и пусть молчит — от нее больше ничего не требуется.

— Подбросите? — окликнул я охранника обоза, который подъехал проверить столь подозрительных личностей.

Молодой парень в выгоревшей на солнце куртке одной рукой натянул вожжи, второй придерживал болтавшийся на ремне пистолет-пулемет. По одежде — кустарно пошитым кожаным сапогам, вышорканным до белизны джинсам и бывшей когда-то темно-зеленой куртке — определить, откуда обозники, не получалось, но я уже приметил в одной из телег небогато одетых китайцев. Так что, скорее всего, хозяева обоза горожане. Китайцы-батраки.

— Старшого спрошу. — Внимательно осмотрев нас, охранник развернул лошадь навстречу обозу.

Когда первые две телеги, не останавливаясь, проехали мимо, я решил, что старшой решил не рисковать и не подбирать случайных попутчиков. А ну как наводчики? Но тут возница третьей телеги махнул нам рукой и похлопал ладонью по доскам борта.

— Спасибо, — поблагодарил его я, устраиваясь рядом. Илор молча последовала за мной и, поджав ноги, села на наваленные на дно телеги мешки. Думаю, мешки были набиты чем-то довольно мягким: у заднего борта на них развалился и мирно посапывал молодой парень. Рубашку он снял и бросил рядом. Хорош работничек! Дрыхнет, вместо того чтобы по сторонам смотреть.

— Пустое, — степенно ответил стегнувший замедливших ход лошадей бородатый мужчина лет так полста отроду и, протянув руку, представился: — Михаил Григорьевич.

— Лед. — Я не решился выдумывать имя или другое прозвище.

Вдруг кто из знакомых по дороге встретится? Обозники люди серьезные, они такие шутки не понимают. Вот и винтовку подальше отложу. Чтоб не подумали чего плохого. Михаил Григорьевич на вид человек рассудительный, но мало ли что охранникам примерещится? Кому потом доказывать, что ничего плохого не замышлял? Ангелам? Хм… скорее, их коллегам снизу.

— Куда направляетесь? — Возница потянулся за пластиковой полгорашкой с пенной коричневатой жидкостью — квасом? — свернул крышку, сделал длинный глоток и вытер бороду. Шумно выдохнул, поправил перетянувший выпирающий живот широкий кожаный ремень и протянул полторашку мне. — Хтебни, а то лица нет.

— В Еловое, — сделав добрый глоток ядреного кваса, соврал я и закрутил крышку. И правда, полегчало.

— У-У-У, ну тогда мы вас только до караван-сарая довезем. Сами-то в Перволесное возвращаемся.

— И замечательно, — улыбнулся я, матернувшись про себя. Надо было про какой-нибудь хутор на Границе сказать — все дальше проехали бы. Хотя, почему ключ обязательно так далеко? Может, нам и до Елового ехать не придется. Опять-таки Еловое село большое — вопросов меньше. — Перволесное — это где-то под Городом?

— Ну так! — И возница спрятал квас в тень сиденья. — Нас о том годе даже переселять собирались. Из стратегически важной зоны, значит… От села до Базы — это Город по-вашему — всего верст пять будет. Если напрямик по тайге. А по дороге все десять наматываем.

— Бать, ну чего ты выдумываешь? — Проснувшийся парень потер ладонями лицо. — Переселять нас хотели из-за цеха лесопильного. Мы с пацанами ходили — там производство какой-то химии наладили. Забором все обнесли аж до пасеки Ильича.

— Тебе, сынок, это не приснилось?

— Бать, ну чё ты смеешься? — обиделся сынок. — Бобра помнишь? Ну, Мишку Прокофьева? У него еще двух передних зубов нет. Алика сын. Вспомнил? Вот. Он туда полез, чуть башку не прострелили. А потом его всего обсыпало, месяц волдыри сводил.

— Ты поспорь еще с отцом! — пристукнул хлыстом по сиденью Михаил Григорьевич. — От кого только понахватался? Живо кнутом схлопочешь. А лесопилка твоя уже с декабря не работает. Сброс тогда в речку какой-то был, вся рыба подохла. Нас-то чего из-за нее переселять? В селе, я тебе говорю, станцию сортировочную организовать собирались. Чтоб комвнешторговцы сначала все туда свозили, а потом уже на Базу отправляли по надобности.

— Да ну тебя, — отмахнулся парень и перевернулся на другой бок. — Девушка, вы б плащ сняли, а то жарко же.

— Глухая она и немая, — ответил я за неподвижно сидевшую Илор. — Пусть так сидит, зато не простынет.

— Жена? — полюбопытствовал Михаил Григорьевич.

— Бог миловал, — усмехнулся я. — Друга моего родственница. То ли троюродная тетка, то ли четырехъюродная сестра. Седьмая вода на киселе. А я сейчас без работы кантуюсь, вот он и предложил ее в Еловое проводить. До родни, значит, на лето. А что глухонемая, не предупредил, нехороший человек.

— Эх, молодежь, — вздохнул возница. — Я вот сколько своему уже талдычу: «Жениться тебе, Серега, пора. Может, хоть остепенишься». А он, паразит, смеется только.

— Ага, разбежался, — пробурчал закрывший глаза Серега. — Щас!

Оставив позади заросшие кривыми елками гранитные склоны, обоз выехал на заболоченную низину. Недавний паводок размыл метров семьдесят дороги, и теперь лошади месили подсохшую на солнце грязь. По обеим обочинам были навалены мешки с песком, и, если слева от дороги вода уже сошла, то справа высокая трава едва торчала из мутной лужи.

— Едет кто-то, — приложил ладонь ко лбу Михаил Григорьевич.

Его сын нехотя сел на мешках и положил на колени вытащенную из-под рубахи двустволку.

— Охотники едут, отбой, — проскакал в хвост обоза конный охранник.

Серега зевнул, но ружье убирать не стал. Оно и правильно: хоть место для засады неудачное — укрыться негде, — но дорога уж больно близко к заводи подходит. Мало ли кто вынырнет. С ружьем спокойней.

301