Сборник "Приграничье" - Страница 234

К оглавлению

234

— Да вот, высыпало что-то, — присев на придвинутый к столу пуфик вытянул вперед ладони я. — Посоветуете что-нибудь?

— Давно сыпь появилась?

— Вечером еще ничего не было.

— Чешется? — Травница внимательно осмотрела мои припухшие кисти.

— Не так чтобы очень, но есть немного.

— На юго-востоке был вчера?

— А что такое? — осторожно поинтересовался в ответ я.

— У колдунов вчера выброс был. Уже третий за месяц.

— Да, нас зацепило краем, — вспомнил я о сыпавшейся с неба черной крупе. — Что посоветуете?

— Плоды сонника хорошо помогают. Или отвар корней бархатника.

— Давайте сонник, — решил я.

При поступлении в Патруль мне пришлось пропить курс этого самого отвара и могу ответственно заявить, что ничего более мерзкого и тошнотворного в жизни пробовать не доводилось. Да и мочишься потом все равно что ацетоном. Те еще ощущения.

— Случай незапущенный, одного плода вполне хватит.

— Сколько?

— Пять рублей. — Женщина сняла с вбитого в стену крючка холщовый мешочек и вытряхнула себе на ладонь засушенную ягоду размером с крупную черешню.

Или это фрукт? В ботанике я не силен. Маленькая, желтая — значит ягода. Уж точно не овощ. Я так думаю.

— И как это употреблять? — Я выложил на стол второй полученный от Гамлета червонец.

— Кожуру сними, плод разжуй и проглоти.

— На вкус как? — Я поднес ягоду к носу и принюхался. Пахнет хвоей. К чему бы это?

— Кисленький, — забрав червонец, начала отсчитывать сдачу женщина.

— Ничего, если я прямо здесь? — Не дожидаясь разрешения, я сковырнул ногтем кожуру, счистил ее и надкусил плод. Действительно кисленький. Аж перекорежило всего. Немного гранат по вкусу напоминает. Успокоившись, я начал разжевывать сухую ягоду. — Подействует когда?

— Завтра утром проснешься — руки как новенькие будут.

— Да они и так вроде не шибко старенькие, — пошутил я и потер заросший длинной колючей щетиной подбородок. — От щетины есть что-нибудь?

— Мазь, бальзам, настойка, — перечислила травница. — Бритва?

— Мазь, наверное.

— Гарантированный эффект две недели. Одна порция пятьдесят копеек. — Женщина внимательно меня оглядела. — Может, наоборот, для роста волос что-нибудь посоветовать?

— Нет, пожалуй, не надо. — Я забрал сдачу и провел ладонью по лысой голове. Не до красоты мне сейчас. Да и не факт, что поможет. — Две порции.

Сунув в карман куртки свернутые из плотной бумаги кулечки, я поднялся на ноги.

— Больше ничего не надо?

— Нет, спасибо.

— Заходи, если что.

— Обязательно. — Я подошел к двери и обернулся. — А часто у колдунов выбросы бывают?

— Летом обычно каждую неделю люди с аллергией приходят.

— Понятно. Еще раз спасибо. Всего хорошего, — попрощался с ней я и вышел в коридор.

Уж не знаю, насколько этот сонник эффективен, но запястья чесаться почти перестали. Нет, каковы гимназисты подлецы: могли бы и за пределами Форта производство организовать. А то травят нас потихоньку, понимаешь. Козлы…

Я спустился на первый этаж и остановился на крыльце, прикрытый от капель дождя бетонным козырьком. Мне кажется, или небо действительно немного светлее стало? Хотелось бы, а то так скоро квакать и комаров ртом ловить начну. Кстати, что-то в этом году комаров мало. Повымерзли, или еще рано для них?

Ну что, последний рывок? Нет, пока еще предпоследний. А может, не ходить никуда? Забрать шмотки, дождаться денег от Гамлета и деру? Нет, не пойдет. Я, конечно, понимаю, что любопытство кошку погубило, но надо же в конце концов выяснить, кто под моей личиной в Форте расхаживал! Это вам не хухры-мухры, а типа дело чести. Можно и под дождичком помокнуть. Зато спать спокойно по ночам буду.

И что у нас там, кстати, с дождичком? Никак стихать начал? Хорошо бы, тогда и Ворона найти попробую. Не такой уж большой крюк выйдет. Только вот сомнительно, что он у Хоттабыча остановился. Да еще и Обрубку об этом сказал. Я понимаю, что заведение Хоттабыча гадюшник еще тот, сколько там постояльцев, не знает даже сам хозяин, и розыск нужного человека займет не один час, но слишком все просто получается. Скорее всего, через кого-нибудь из персонала Ворону весточку передать можно. Что ж, видно будет.

На Торговом углу вновь оказалась облюбовавшая его «Газель» со знакомым соколом на борту. Только теперь охранники и дружинники не торчали посреди дороги, а попрятались от дождя. Искрившиеся от попадавших капель сгустки энергии, как обычно, освещали улицу, и в пелене дождя вокруг них расплывались шары призрачного сияния. Фары фургона мигнули, но то ли меня узнали, то ли никто не захотел вылезать под дождь, и я спокойно прошел мимо и открыл дверь «Серого святого».

Как обычно, появилось ощущение, что попал в музей. Витрины, витрины, витрины… А в них настолько не сочетающиеся друг с другом предметы, что объяснить их наличие в одном месте можно только прихотью безумного коллекционера. Резные деревянные палочки, покрытые мелкими узорами костяные дудочки и вышитые серебряными нитями лоскуты кожи соседствовали с перекрученными полосками и трубочками блестящего металла, вырезанными из поделочных камней статуэтками мифических животных и одинаковыми штампованными амулетами с непонятными загогулинами на гладких поверхностях. Чуть дальше от входа целую витрину занимали грубо слепленные глиняные фигурки и перевязанные цветными нитями пучки высушенных трав и птичьих перьев. Ближе к прилавку начинали попадаться более искусно выполненные амулеты, и свет подвешенной под потолком чародейской лампы играл на гранях оправленных в золото и серебро самоцветов, а отполированные и покрытые лаком деревянные жезлы поражали тщательностью нанесенной на них мельчайшей резьбы.

234